Не обращая ни на кого внимания, он приблизился к столу, налил водки и жадно выпил, стуча зубами по краю стакана. Потом стал проворно подъедать все, что еще оставалось из закуски.
— Это что за фантомас? — недовольно спросил председатель, молодой лощеный полковник из Главного штаба.
— Это представитель института…, — наперебой зашептали ему. — Это хозяин!..
— А-а… ладно. А он читал проект заключения? Вечно бродят где-нибудь, пока все обсуждают документ… И на испытаниях я его не видел…
— Игореша, почитай! — наперебой стали предлагать Хмарову члены комиссии.
Знавшие его любили и уважали Хмарова за профессионализм и дотошность.
Подполковник взял протянутую бумагу, вытер ею крупные пальцы, испачканные в томатном соусе, промакнул мясистые губы и бросил заключение под стол.
Комиссия онемела.
Хмаров, конечно, был человек экстравагантный — но всему есть предел…
Председатель, откинувшись на стуле, молча ждал объяснений. Он был неглупым мужчиной. Хмаров снял очки, улыбнулся, довольный эффектом. Стало видно его усталое посиневшее от холода лицо и красные от работы глаза.
— Дубак в лаборатории страшный… лазеры можно без охлаждения гонять. — сотрясаясь грузным телом, сказал он, и добавил. — Я нашел коронид.
Если тишина может усилиться, то так оно и случилось.
Те, кто понял, онемели.
Большинство не поняли, но догадались, что произошло важное.
— Я нашел коронид. — повторил Хмаров, доставая из кармана коробку с фрагментами. — Вот, в плексигласе застрял кусочек. И вот еще, побольше, в резиновую прокладку впаялся. У головки ракеты был обтекатель из коронида!
— Этого не может быть! — вскочил маленький вертлявый представитель ЛОМО. — Откуда вы вообще знаете про коронид?!
— Я читаю ваши закрытые статьи! — огрызнулся Хмаров. — Там не всегда пишут чушь про конверсию или славословия в адрес вашего Илюши Кацнельсона, умные мысли тоже попадаются...
— А как вы проверяли?!
— Как надо, не волнуйтесь! Уж в этом я профи...
Поднялся галдеж, но всех перекричали председатель комиссии с помощью своего горластого заместителя.
— Тихо! Объясните подробнее! Вы, Кирилл Сергеевич!
Представитель ЛОМО снова встал, дергая плечами под пальтишком, поправляя очки на переносице, заговорил.
— Ну… видите ли… все знают, что ультрафиолетовый лучи задерживаются озоновым слоем. По крайней мере, так принято считать... Под ним, у поверхности Земли у-эф-фона почти нет. Но при движении винта или лопастей турбин возникает собственное свечение в области глубокого ультрафиолета, особенно на диэлектриках. В лабораториях мы давно научились его регистрировать. У нас есть специальные зеркала, приемник, но на ракету все это нельзя поставить. Нет такого защитного материала для изготовления обтекателя головки самонаведения, чтобы пропускал глубокий ультрафиолет. Точнее, не было…
— Вы сделали головку в диапазоне глубокого «у-эф»? — завистливо спросил представитель Самары.
— Ну… тут все допущены… Не мы сделали. Сделал «Аметист». Точнее, сам материал, этот коронид, а обтекатели из него разработал ГОИ <ГОИ — Государственный оптический институт.>. «Аметист» сработал голову и предложил нам для серийного изделия. Мы поставили — но оно получилось слишком тяжелым. Ракета потеряла маневренность. Серийный вариант требует серьезной доработки… хотя по малоскоростной цели она вполне могла бы…
— Вот почему не сработали ловушки! — жизнерадостно взмахнул вилкой Хмаров, набив рот. — Она их просто не видела! У нее голова в другом диапазоне! Я об этом сразу подумал. А сегодняшняя пальба — псу под хвост...
— Но это невозможно! — вскричал, опомнившись, представитель ЛОМО. — Такой ракеты нет! Откуда здесь коронид?! Я даже не знаю, как он выглядит! Мало ли что этот товарищ накудесничал! Все надо проверять серьезно, на хорошей аппаратуре!
Голос представителя ЛОМО прозвучал жалко и неубедительно.
Над его фирмой сгустились тучи.
Коллеги посматривали сочувственно, ибо дело в очередной раз пахло утечкой сведений, составляющих государственную тайну. Сначала продали пол-ЛОМО американцам, потом отослали в Вашингтон для проверки техническую документацию на модернизированный комплекс «Джигит», затем ставший вице-премьером российского правительства бывший директор объединения Илья Иосифович Кацнельсон личным распоряжением допустил в закрытые цеха «представителей акционеров», оказавшихся кадровыми сотрудниками ЦРУ...
— Проверяйте! — охотно мотнул головой Хмаров. — Кто хочет — может идти и измерять! Я уже не хочу, я есть буду.
На него перестали обращать внимание, споря между собой. Мавр сделал свое дело…
Председатель щелкнул пальцами двум секретарям-капитанам.
— Чистый лист! Пишите! Заключение. Комиссией в составе… фамилии потом допишете… Установлено...
ГЛАВА 2
ЗНАЮТ ВЗРОСЛЫЕ И ДЕТИ, ЧТО У АЗЕРА В ПАКЕТЕ...
Бывший коллега Кляксы по службе в контрразведке обладал обширной плешью и тихим вкрадчивым голосом.
Он больше привык общаться с собеседниками в тиши звуконепроницаемого кабинета, с глазу на глаз, чем выступать перед аудиторией. В небольшом демонстрационном зале центральной базы собрались наиболее опытные оперативники, отобранные лично Шубиным для предстоящего задания. Контрразведчик высвечивал оцифрованные фотографии завтрашнего объекта, перекачанные по каналам ФАПСИ, особо акцентировал внимание спецов «наружки» на профессиональной подготовке и нестандартных приемах самопроверки этого добродушного толстощекого мужчины тюркской наружности.
Клякса в тишине зала по ходу инструктажа шепотом отпускал ехидные комментарии.
Тыбинь и Кира улыбались.
— По документам это житель Абхазии Дабир Рустиани. Артистичен, выдержан, решителен. В Новороссийске он прямо подошел к постовой машине, ведущей наблюдение, и попытался нанять ее для поездки на вокзал... После этого сел в соседнее такси и отъехал. Первая машина была, таким образом, выведена из работы. Вторая машина дотянула такси до вокзала, но вместо Рустиани там уже сидел другой пассажир...
— Номера такси записывать надо. — сказал себе под нос Зимородок.
— Таким образом, в Новороссийске мы его потеряли. — продолжал монотонно нашептывать контрразведчик, нагоняя на всех дремоту. — В Ростове он после многократных проверок пошел на контакт с гражданином Грузии, потом с гражданином Азербайджана, потом еще с двумя армянами... Распылив, таким образом, силы наблюдения по ложным контактерам, Рустиани воспользовался ситуацией и скрылся от оставшегося сотрудника-женщины через окно платного мужского туалета.
Наружники захихикали без комментариев.
Объект предстоял веселый, с таким и поработать приятно.
— Таким образом, в Ростове его тоже потеряли. — гундосил докладчик. — В Волгограде он принялся следовать за выявленным им сотрудником и ходил за ним хвостом в течение двух часов.
— Сотрудник от объекта сбежал и, таким образом, в Волгограде его опять потеряли. — съязвил Клякса. — Три раза грохнули... Живучий какой попался!
— На самом деле, сотрудники Волгоградского управления, проанализировав опыт Ростова и Новороссийска, применили другую тактику наблюдения, — усмехнулся контрразведчик. — Для введения объекта в заблуждение был выделен специальный наряд, позволивший себя вычислить... Несколько других групп располагались по маршруту предполагаемого следования объекта. Отказавшись от непрерывного наблюдения, они использовали краткосрочные контроли объекта, до максимума растянув паузы. Благодаря значительному числу сотрудников, задействованных в операции, объект устойчиво сопровождают до сих пор... Он прибывает завтра в девять тридцать на Московский вокзал.
— Давайте и мы подсадим ему утку! — предложил кто-то из темноты зала.
Контрразведчик потер сухие руки.
— К сожалению, по оперативным соображениям нежелательно допустить, чтобы в этот раз Рустиани заметил наблюдение... У нас есть предположение, что предшествующие перемещения носили для него второстепенный, проверочный характер. Кроме того, сам факт посещения им Санкт-Петербурга не вписывается в предварительную оперативную концепцию его разработки.